Минск

Холостяков Георгий Никитич

20.07.1902

Просто, еще до того как всех евреев согнали в гетто , был вывешен приказ военного коменданта Минска, требующий, под страхом расстрела за невыполнение, всех мужчин города Минска старше 15 лет, собраться на фильтрацию и проверку в лагере, устроенном немцами в районе Дрозды. Тех мужчин -евреев, кто не пришел к комендатуре по этому указу, потом немцы и полицаи вылавливали в гетто весь август месяц, и увозили в неизвестном направлении. Об их судьбе никто ничего не узнал. Где их расстреляли...

Предшествующие события

Первые немецкие бомбы упали на улицы города Минска 22 июня 1941 года. 23 июня немецкие самолёты появлялись над городом 11 раз, но бомбили только район железнодорожного вокзала и аэродромы.

Утром 24 июня начались массированные бомбардировки Минска (три волны бомбардировщиков по 47 самолётов). Налёты на город продолжались до 9 часов вечера с периодичностью 20-30 минут. В этот день были выведены из строя электричество и водопровод, остановились трамваи, прекратили работу хлебозавод и магазины. Пожарами была охвачена вся восточная часть города и его центр. В то время Минск был, в основном, деревянным, поэтому огонь молниеносно перебрасывался от здания к зданию. Пожарные отряды Гражданской обороны боролись с огнём, вытаскивали раненых из-под рухнувших зданий, но существенного влияния на распространение пожаров не оказали. Авианалёты на город продолжались по 27 июня, а 28 июня 1941 года в город вошли нацистские войска.

Одиннадцать наших дивизий попали в окружение. Интересно, что Генштаб узнал об этом не сразу. Вообще, подача информации осуществлялась совершенно потрясающе, потому что в сводках Совинформбюро Минск все еще сражался. Через несколько дней после взятия города, 2 июля, Советское информационное бюро все еще продолжало сообщать, что за столицу БССР идут ожесточенные бои. И, кстати говоря, сообщение о сдаче Минска так и не было зачитано.

Начало войны

Война началась 22 июня, а уже 23го на Минск упали первые бомбы. Пока точечно: атаковали ж/д станцию и Лошицкий аэродром, где стояли два истребительных полка. Замаскировать истребители не успели, как и поднять их воздух. Они все были уничтожены прямо на земле. Дальше – больше. 24 июня начались массовые бомбардировки всего города. К обеду центр Минска превратился в руины. Ночью 25 июня город бросили представители власти, части регулярной Красной армии и милиция. В городе начались погромы и мародёрство.

Начало оккупации

Когда немцы вошли 28 июня в Минск, они увидели скопление местных жителей у товарных вагонов на железнодорожной станции. Люди вскрывали вагоны и разбирали продукты. В первое время немцы пытались организовать людей у вагонов, требовали дисциплины, соблюдения очереди. Это было бесполезно и тогда немцы решили пресечь мародёрство на корню. Все имущество, которое принадлежало советской власти, было объявлено собственностью Рейха, и за покушение на эту собственность полагался расстрел. В течение недели акты грабежей в Минске были закончены.

В Минске было десять мест массового уничтожения людей. Был Тростенец, один из крупнейших лагерей смерти в Европе, более 200 тысяч погибших за два года. Был лагерь для военнопленных в Масюковщине Шталаг-352. Еще около 100 тысяч человек погибло в Минском гетто. Когда немцы пришли в Минск, они согнали в один из районов города всех евреев. Территорию огородили колючей проволокой. Через пару недель случился первый погром. Были убиты около 10 тысяч человек. Следующий погром произошел в марте 1942 года. Погибли ещё 10 тысяч человек. Самый длительный погром случился в июле того же года. Евреев в гетто убивали несколько дней.

Гетто

Но в гетто не царствовал беспредел. Его позволяли себе только нацисты по отношению к мирным жителям. Евреи же жили в суровых условиях и должны подчиняться суровым законам, чтобы выжить. Те, кто работал, получали в день по 250 граммов хлеба и суп один раз в сутки, докладывали партизаны в Центральный штаб партизанского движения.

С осени 1941-го в Минск начали массово вывозить евреев из других стран. Пока не "заработал" концлагерь Тростенец, их селили в гетто. Семьи из Германии, Австрии, Чехии думали, что их везут жить, а их привезли убивать – в погромах в гетто и у расстрельных ям в урочище Благовщина, одном из мест массового уничтожения в системе лагеря Тростенец. Но, кроме мест массового уничтожения, где тысячами гибли военнопленные, евреи, подпольщики и партизаны, были еще и регулярные расстрелы за малейшее нарушение порядка – массовые акции устрашения, когда в ответ на убийство немецкого офицера тысячами убивались все, кто просто попадал под руку.

Минск во время оккупации

Партизанское движение

Белорусское подполье росло снизу. В разных местах города постепенно возникали сообщества людей, готовых разносить листовки, искать лекарства и оружие для партизан, организовывать диверсии..

Во второй половине 1941 г. на оккупированной территории Беларуси действовало около 60 самостоятельно образовавшихся партизанских отрядов и групп. Они были небольшими по составу (около 25-40 человек), делились на 2-3 боевых подразделения. На вооружении партизан находилось в основном стрелковое оружие, собранное на местах сражений регулярных войск или захваченное у противника.

Партизанские отряды формировались и в советском тылу. Так, за июль — сентябрь 1941 г. в восточной, еще не оккупированной части Беларуси на краткосрочных курсах и в центрах подготовки партизан были образованы 430 отрядов, где насчитывалось более 8 000 человек.

И это несмотря на то, что работа партизан была чрезвычайно опасна! Так одна из первых публичных казней подпольщиков состоялась уже 26 октября 1941 года. В тот день "за изготовление фальшивых паспортов и причастность к партизанскому центру, располагавшемуся в лазарете для русских военнопленных", были повешены 12 человек.

А в 1942 году нацисты попытались уничтожить минское подполье навсегда: многих вычислили и убили. На фоне этого в Центральном штабе партизанского движения сделали вывод: среди минских партизан много предателей. Более того, немецкая разведка в Минске организовала подставной центр партизанского движения", чтобы засылать агентов в партизанские отряды. Такое предупреждение разлетелось осенью 1942-го во все бригады и отряды Беларуси.

Тем не менее, на протяжении всего периода оккупации немцам было крайне неуютно в Минске. Их убивали, они бесследно пропадали, у них забирали имущество. Кроме того, в городе время от времени случались крупные диверсии. Самая громкая – убийство генерал-комиссара Генерального Округа Белоруссия Вильгельма Кубе.

Партизаны действовали незаметно, но их вклад в победу неоценим, а потомки будут помнить о подвиге белорусских партизан ещё долгие годы

Жизнь в оккупированном городе

Из Минска в Германию отправляли и одежду, и посуду, и украшения. Все, что удавалось раздобыть во время таких обменов или грабежей, а также то, что оставалось после убитых евреев. Облавы и проверки документов – это одна неотъемлемая часть жизни в оккупированном Минске. Были стационарные посты и были мобильные патрули, которые могли в любой момент проверить документы. Документы меняли часто. Немцам, напомним, было очень неспокойно в Минске. Минчанка Евгения Ожехович в войну работала как раз на бирже труда, где выдавали документы. И одновременно помогала подпольщикам – делала им бумагами, чтобы они могли свободно перемещаться по городу. Тем, кто был помладше, оккупация запомнилась висящими на столбах босыми измученными людьми и бомбежками. Ларисе Буталенко в 1943-м было пять лет. Повешенные подпольщики на улице Беломорской и ночи в вырытой в огороде яме – это ее детские воспоминания.

Коллаборационизм

Положительный, предатель, не выявлен. Такие короткие характеристики можно встретить напротив фамилий в агентурных сводках, которые подпольщики передавали из оккупированного Минска в Особый отдел НКВД Белорусского штаба партизанского движения.

Это были списки сотрудников предприятий и организаций, которые работали в оккупированном городе. Завод такой-то, цех такой-то, работают такие-то… Но были и другие донесения – о конкретных минских семьях, которых подпольщики заподозрили в симпатиях к оккупантам. В один из таких списков-донесений попала семья Денисик, (отец и двое дочерей): "Сам старик доволен войной, за время которой нажился и построил дом". Далее в донесении говорилось, что мужья дочерей находятся в Красной армии, а женщины встречаются с немцами и хвастаются, что живут хорошо, довольны. В то же донесение попали и Григоровичи – "явно антисоветские люди". Глава семьи перед войной была репрессирована органами НКВД, но сбежала, приход немцев встретила цветами, а дочь Григоровичей, сообщалось далее, "теперь живет с немцем, шефом какого-то завода".

Работа на заводе или на бирже труда в условиях оккупации – это ведь тоже своего рода сотрудничество. Но альтернативой, если у тебя дома дети, скорее всего, была бы смерть. Безусловно, были те, кто осознанно попытался воспользоваться ситуацией, решить финансовые, жилищные, социальные вопросы. Кто-то, наверняка, получал удовольствие от возможности попасть во власть. Но не забывайте, говорит историк, и о тысячах бойцов полицейских батальонов, которые при первой удобной возможности сбежали в партизаны.

В 1943 году, оценив обстановку, советские органы приняли решение: если боец полицейского батальона не замечен в убийствах, отряды могут его принять без всяких ограничений и поражений в правах. После этого немцы стали задействовать полицейских в публичных убийствах, чтобы люди видели и запомнили, кто убивал. Таким образом им отрезали путь к отступлению.

Но история коллаборационизма, вынужденного или сознательного, так или иначе отступает на второй план на фоне той масштабной трагедии, которая три года разыгрывалась в оккупированном Минске.

Видео-материалы

Заголовок слайда

Истории участников

Чеботарёв

Василий Михайлович

23 июня 1944 года началась операция «Багратион». Первой крупной водной преградой была река Бобр. Для захвата переправ была сформирована десантная группа из танкистов и мотострелков, которой предстояло прорваться к мосту через реку и удержать его до подхода основных сил. Среди десантников был и оперуполномоченный отдела «Смерш» В. М. Чеботарёв, который имел специальное задание — взять контрольного пленного. Ночью 27 июня 1944 года танки с мотострелками на броне ворвались в расположение немецких частей и выбили немцев с занимаемых позиций, после чего вышли к реке и заняли плацдарм и переправу. В ходе боя Чеботарёв, уничтоживший несколько немецких солдат, заметил пытающегося спастись бегством немецкого обер-лейтенанта, погнался за ним и, настигнув, взял в плен. Однако в это время немцы предприняли контратаку и Василий оказался во вражеском окружении. В двухстах метрах от себя он увидел, как группа немецких солдат захватила советскую санитарку. Увидел немцев и пленный обер-лейтенант, после чего бросился на Чеботарёва. В короткой рукопашной схватке эсэсовец был убит, после чего Чеботарев бросился на помощь санитарке. Но немцев оказалось слишком много. В рукопашной схватке он получил пять ножевых ранений, после чего немцы добили его штыками и после изуродовали тело.

Мазаник

Елена Григорьевна

Большую часть сознательной жизни Елена работала официанткой. Была замужем, но детей не было. Оккупация Минска изменила жизнь многих, но у Елены изменилось не многое, на первый взгляд. Она все также продолжала работать официанткой и горничной, пока в 1943 году на неё не вышло партизанское подполье с предложением "уничтожить гауляйтера Минска" – самого главного человека в городе, в доме которого работала Елена. Примерно в 6.30 Елена, обернув мину платком и положив её в сумку, вышла на работу. На случай провала у неё был при себе яд. Охранники Кубе, стоявшие на входе, не стали обыскивать хорошо знакомую им уборщицу — они, правда, обратили внимание на платок, которым была обвёрнута мина, но удостоверились словами Елены, которая сказала, что несёт платок в подарок супруге Кубе Аните. Переодевшись, Елена подвязала мину под платье. Фартук завязывать не стала, и взрывное устройство под ним оказалось совершенно незаметно. Через некоторое время Елена отпросилась у Аниты уйти с работы — под предлогом зубной боли. Примерно в 10 часов утра Кубе ушёл на работу, ушли в школу его старшие дети, а через некоторое время ушла в магазин с младшим ребёнком и Анита. Так как в доме осталась ещё только одна служанка — Янина, то Елена сумела проникнуть в спальню Кубе на втором этаже и заложить мину. Сразу после этого она покинула здание, сославшись на разрешение хозяйки. В 00.40 22 сентября 1943 года мина сработала. Кубе был убит на месте; находившаяся рядом его беременная жена Анита не пострадала.

Капуста

Филипп Филиппович

Партизанский генерал, как его называли сослуживцы и советское командование. Великую Отечественную войну застал в звании майора командиром гаубичного полка под Белостоком. Был ранен, попал в плен к немцам ещё в начале войны, но 17 декабря 1941 года бежал из лагеря военнопленных и перешёл к партизанской деятельности. Командир бригады имени Ворошилова. Партизаны под командованием генерала действовали в центре Белоруссии — в Минской области, в районе городов Белосток, Слуцк, Мир, Несвиж. Капуста вызволял из гетто Клецка и Несвижа евреев и позволил им образовать отдельный национальный партизанский отряд из 140 человек, который успешно воевал с оккупантами. За свою деятельность был удостоен воинского звания генерал-майор. Пережил войну и продолжил службу в армии, уйдя в отставку 5 февраля 1960 года.

Операция «Багратион»

Силы сторон к началу операции "Багратион"

1.670 млн

5818

40870

6792

Войска Красной Армии

486 493

900

9500

1350

Части вермахта

Освобождение Минска

План Минской операции состоял в следующем: ближайшие к Минску фланги 1-го и 3-го Белорусских фронтов, состоявшие из высокомобильных танковых частей, должны были сходящимися ударами в направлении на Минск окружить основную группировку немецких войск. В свою очередь, левый фланг 1-го Белорусского фронта и правый фланг 3-го Белорусского фронта должны были блокировать немецкие части, идущие на помощь минской группировке. Задачей же 2-го Белорусского фронта было сковать боями отходящие к Минску части Вермахта, и обеспечить выход к Минску соседних фронтов раньше, чем туда подойдут основные силы немецких армий.

Для успешного форсирования многочисленных водных преград в каждом из фронтов были созданы специальные части, в чьи задачи входили захват переправ и предотвращение разрушения мостов. В день начала операции войска фронта вышли к реке Березина. В тот же день штурмовые подразделения фронта во взаимодействии с партизанскими отрядами смогли захватить и расширить три плацдарма на западном берегу реки. К 30 июня через Березину были переброшены основные силы фронта. В ночь на 1 июля, силами 11-й гвардейской армии во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией и 31-й армией был освобожден Борисов. Путь к Минску был открыт.

Для обеспечения высоких темпов наступления, и чтобы подбодрить красноармейцев, 1 июля 1944 штаб 3-го Белорусского фронта обратился к бойцам со следующим заявлением:

…Противник понес крупное поражение и не располагает в данное время свежими и сколько-нибудь крупными резервами, личный состав войск противника деморализован. Сейчас мы имеем все возможности превратить достигнутый успех в окончательный разгром немецко-фашистских войск на нашем направлении. Для этого надо резко повысить темпы наступления, немедленно достигнуть большой стремительности в действиях войск. Мы должны, не давая врагу опомниться, неустанно наносить ошеломляющие удары, проявлять больше дерзости, настойчивости и смелости в преследовании и разгроме врага…
Из обращения штаба 3-го Белорусского фронта к бойцам (Минск, 1944 г.)

Не менее успешно развивалось наступление и 1-го Белорусского фронта. Подойдя к Слуцку, конно-механизированная группа И.А.Плиева столкнулось с организованным сопротивлением. Для взятия города И.А.Плиев организовал штурм с трех сторон одновременно. Фланговый охват принес успех —30 июня 1944 года был освобожден Слуцк, южный форпост оборонительной линии Полоцк — Минск — Слуцк.

В результате успешных боевых действий трех Белорусских фронтов, в котле диаметром примерно 25 километров оказалось до 40 тысяч гитлеровцев. После прорыва основных вражеских оборонительных рубежей наступило время танковых корпусов. Ко 2 июля 5-я гвардейская танковая Ротмистрова и знаменитый 2-й гвардейский Тацинский Краснознаменный ордена Суворова II степени танковый корпус, обходя опорные пункты противника и избегая длительных боестолкновений, вышли к Минску с севера и севера-запада. Одновременно войсками фронта была перерезана дорога Минск-Вильно и захвачена узловая железнодорожная станция Вилейка. В тот же день конно-механизированная группа И.А.Плиева 1-го Белорусского фронта перерезала железную дорогу Минск-Барановичи.

В ночь на 3 июля начался штурм Минска. С севера и северо-запада в город вошли армия Ротмистрова и 2-й гвардейский танковый корпус, с юго-востока — 1-й гвардейский танковый корпус 1-го Белорусского фронта. Немецкий гарнизон, оборонявший Минск, серьезного сопротивления оказать не смог.

Оборона города была короткой. К полудню столица Белоруссии была полностью очищена от немецких войск. Вечером 3 июля ровно в 22 часа небо Москвы окрасилось огнями салюта. Двадцать четыре залпа прогремели в честь доблестных освободителей столицы Советской Белоруссии. Единственным, что омрачало достигнутый успех, был вид самого города. Крупнейший промышленный и культурный центр был сильно разрушен. 5 июля 1944 года в освобожденный город прибыл маршал Советского союза Василевский. Вид города произвел на него удручающее впечатление.

5 июля я посетил Минск. Впечатление у меня осталось крайне тяжелым. Город был сильно разрушен фашистами. Из крупных зданий враг не успел взорвать только дом белорусского правительства, новое здание ЦК КПБ, радиозавод и Дом Красной Армии. Электростанция, железнодорожный вокзал, большинство промышленных предприятий и учреждений взорваны…
Из воспоминаний маршала Василевского (Минск, 1944 г.)

В результате успешного завершения Минской операции восточней города в котел попала 120-тысячная группировка Вермахта. Окруженная 4-я полевая армия предпринимала отчаянные попытки вырваться на запад. Командование армии к тому времени уже давно покинуло котел, сбежав и оставив своих солдат на милость судьбы. Фактическое командование остатками 4-й полевой армии осуществлял вместо К. фон Типпельскирха командир 12-го армейского корпуса В.Мюллер. От безысходности, немцы пытались прорвать окружение, атакуя холодным оружием.

Минский «котел» простреливался насквозь артиллерийским огнем и авиацией, боеприпасы у немцев были на исходе, снабжение полностью отсутствовало, единственным выходом была попытка прорыва. Для этого окруженные разбились на две группы, одна во главе с самим В.Мюллером, другой руководил командир 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенант Г.Траут. 6 июля отряд под командованием Траута численностью в 3 тысячи человек предпринял попытку прорваться у Смиловичей, но столкнулся с частями 49-й армии и после четырехчасового боя был перебит. В тот же день Траут предпринял вторую попытку выбраться из ловушки, однако, не доходя до переправ через Свислочь у Синело его отряд был разгромлен, а самТраут попал в плен.

Внешний фронт окружения быстро сдвигался на запад, и, если в момент замыкания кольца для прорыва было достаточно пройти 50 км, вскоре фронт проходил уже в 150 км от котла. Извне к окруженным никто не пробивался. Кольцо сжималось, сопротивление подавляли массированными обстрелами и бомбардировками. 8 июля, когда невозможность прорыва стала очевидна, В.Мюллер принял решение капитулировать. Рано утром он выехал, ориентируясь на звуки артиллерийского огня, в сторону советских войск, и сдался в плен частям 121-го стрелкового корпуса 50-й армии.

До 12 июля продолжалась зачистка: партизаны и регулярные части прочесывали леса, обезвреживая мелкие группы окруженцев. После этого бои восточнее Минска окончательно прекратились. Более 72 тысяч немецких солдат погибли, более 35 тысяч попали в плен. Позже, захваченные в Минском котле немецкие солдаты и офицеры прошли знаменитым Маршем побежденных по улицам Москвы.

В ходе наступления Красная Армия продемонстрировала высочайший уровень взаимодействия, как между разными родами войск, так и с партизанским движением. Нововведения в системе тылового обеспечения войск, выработанные в ходе Минской и Полоцкой операций, в дальнейшем были приняты на вооружение всей советской армией, что значительно улучшило ее возможности в ходе масштабных наступательных операций в дальнейшем. Отметили наши успехи и союзники. 5 июля Черчилль направил Сталину поздравительную телеграмму:

8.7.1944 года. Всем солдатам 4-й армии, находящимся в районе к востоку от реки Птич! Наше положение после многодневных тяжелых боев стало безнадежным. Мы выполнили свой долг. Наша боеспособность практически сведена на нет, и рассчитывать на возобновление снабжения не приходится. По сообщению верховного командования Вермахта, русские войска стоят уже под Барановичами. Путь по течению реки блокирован, и прорвать кольцо своими силами мы не можем. У нас огромное количество раненых и солдат, отбившихся от своих частей. Русское командование обещает: а) медицинскую помощь всем раненым; б) офицерам оставить ордена и холодное оружие, солдатам-ордена. От нас требуется: собрать и сдать в исправном состоянии все наличное оружие и снаряжение. Положим конец бессмысленному кровопролитию! Приказываю: Немедленно прекратить сопротивление; собраться группами по 100 человек и более под командованием офицеров или старших по званию унтер-офицеров; сконцентрировать раненых в пунктах сбора; действовать четко, энергично, проявляя товарищескую взаимопомощь. Чем большую дисциплинированность мы покажем при сдаче, тем скорее будем поставлены на довольствие. Настоящий приказ надлежит распространять устно и письменно всеми имеющимися в распоряжении средствами.
Мюллер, генерал-лейтенант и командующий XII армейским корпусом

«…С большой радостью я узнал о Вашей славной победе — взятии Минска — и о колоссальном продвижении, осуществленном непобедимыми русскими армиями на столь широком фронте…»
Уинстон Черчиль, министр иностранных дел Великобритании (Минск, 1944 г.)

Действующая армия. Тонюша! Вчера вечером получил от тебя письмо, дорогая, и как было обидно, что все время был в движении, лунный свет не позволял полностью прочесть твое письмо, фонарика при мне в это время не было. Сегодня утром на привале немного уснул, после установил радиоприемник, с московской радиостанции передают письма на фронт от родных и знакомых. Вот, слушая радио, я в большом бору разостлал шинель и спешу написать письмо Тонюше, т.к. через несколько минут будет команда «вперед на Запад!». Вперед до полной очистки от гитлеровских мерзавцев нашей родной земли, вперед добивать фашистского зверя в его собственной берлоге. Мы, поставленною перед нами задачу, выполнили с честью. Об этом свидетельствует, то, что часть рядового и командного состава, во главе с командиром нашей части, представлены к правительственной награде «Героя Советского Союза». За прошедшее дни много прошло и через мои руки гитлеровских бандитов, во главе с их лопоухими помощниками и генералами. Вот только сейчас привели мистера Эйфлера, родом из Берлина, обермастера пуль Вендер Гофман Мюллер Ганса. Эти жалкие волки вступили на нашу землю 23 июля 1941г, были под Москвой и в других районах нашей страны. Больше трех лет своими паршивыми ногами топтали нашу родную землю, расстреливали молодежь и детей. Теперь мы их спросим за все, заставим понести ответственность. Рядом с фашистским отродьем сидит Бургомистр и начальник полиции крупного населенного пункта. Они помогали немцам угонять в Германию молодежь, детей и расстрелять семьи партизан. Характерно, Тоня, что вышеперечисленных гадов привел к нам и сдал под расписку 82х летний старик, патриот родной белорусской земли. И несмотря на то, что ему 82 года, крепко держит в руках винтовку, а пришедшие вместе с ним два внука крепко держат в руках автоматы, хотя им нет и 16ти лет. Старик рассказал, что его два сына ушли в начале войны в Красную Армию, а старший, то есть первый, в партизанский отряд. Таких фактов не мало на нашем пути. Население встречает нас всем, чем может, у некоторых наклевываются слезы на глазах. Тоня, хочется тебе о многом, многом написать, но время уже вышло. Тонюша, при нашей встречи сделаем вывод в отношении нашей пигментации глаз, при соприкосновении серых с черными. Ну, пока, дорогая. Привет родным. Тебя, моя сероглазая, крепко, крепко целую. Кеша

Письмо советского солдата 7 июля 1944г

Прошу начальника полиции г. Минска принять мене на работу в систему полиции так как я в настоящее время нигде не работаю. По приходу германских войск большавики хотели взять на фронт, я збежал в лес низахотев такой праклятой родины защыщать. Из заявлений кандидатов в полицию (орфография и пунктуация оригиналов сохранена)

Минчане сотрудничали с немцами по разным причинам: материальным, идеологическим, личным и т.п.:

«Что это была за паника, что за ночь! Несемся на запад, русские — по пятам... Да, что это была за паника! Я до сих пор не могу понять, как мне удалось выбраться? Мы шли через лес, через болота. Я хотел спасти своих людей и прежде всего свою собственную жизнь... Я не в состоянии этого описать. ...Теперь война развернулась по-настоящему, и может быть мне не суждено вернуться... Кончаю, потому что надо убегать, скоро здесь будут русские...»

Немецкий офицер Альфред Пакулль

25/6. Едва оторвались от противника.. Снова брошены в бой. 26/6. Мы рассеяны. 29/6. Идем на запад. 1/7. Мы снова разбиты. 3/7. Путь на запад закрыт партизанами. Идем к Минску. 4/7. Кольцо сомкнулось. Удастся прорваться? Или плен?

Из записной книжки ефрейтора Гейнриха Зегерса

”

22 июня 1941 года стояла ясная и теплая погода. Солнце светило ярко, на небе ни облачка. Город готовился к празднику. В обед должны были торжественно открыть новое водохранилище – Комсомольское озеро. Мы собрались с парнями из окрестных домов и стали играть на траве в соседском дворе. Валялись, смеялись, кричали, свистели. Рядом возле забора собрались взрослые. Они стояли и о чем-то тихо шептались. Все были хмурые и суровые. Некоторые женщины даже плакали, а мы не знали почему. Тут к нам подошел сосед Пейсахович и говорит: «Ребята, не время баловаться. Война». Мы так и окаменели. Подошли ближе. На подоконнике в открытом окне стоял небольшой репродуктор, похожий на тарелку. «Тише! Сейчас будет говорить Молотов», — шикали взрослые. Для людей того времени это была фигура – Нарком иностранных дел СССР! Неудивительно, что мы крутились как ужи и громко шептались. Тут приемник ожил. «Сегодня в 4 часа утра без объявления войны… Бои идут по всему фронту от Балтийского до Черного моря…». Это были страшные слова. Женщины плакали, мужчины были чернее тучи. Помню также, что уже вечером выступил премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. В своей речи он заявил, что поддерживает Советский Союз, а англичане окажут ему всю возможную помощь. 23 июня минчане в тревоге пошли на работу. Мужчины призывного возраста толпились у военкоматов. На многих предприятиях проходили митинги. Детвора же была предоставлена сама себе. Все-таки каникулы. Как обычно, мы высыпали на улицу с самого утра. Все разговоры были только о войне. Вдруг на нашу улицу выехали военные. Они быстро стали разворачивать зенитные установки. Это были счетверенные пулеметы «Максим». Мы сразу помчались смотреть на это невиданное действие. В тот понедельник впервые увидел немецкие самолеты над городом. Несколько бомбардировщиков атаковали аэродром в Лошице. Тогда это была загородная территория. Минск они еще не бомбили, но звуки разрывов слышали все. Их встретили сильным заградительным огнем наши зенитчики. В небе расцветали дымки от разрывов снарядов. Затем пошел железный дождь – это по крышам стучали осколки от снарядов. Падали они повсюду, как большие градины. Тогда же видел воздушную дуэль между нашим и немецким самолетами. Советский истребитель, казавшийся черной точкой, несколько раз обрушивался на грузный немецкий бомбардировщик. Само сражение длилось около минуты, «немец» покачнулся и, оставляя за собой шлейф черного дыма, стал падать. Горожане не сидели сложа руки. Во дворах рыли щели – небольшие окопы на случай бомбардировки. Многие перебирали домашний скарб и самые ценные вещи закапывали. Магазины и лавки были забиты народом. Покупали все, что может долго храниться. Особенно спички, соль, сахар. 24 июня мама ушла на работу в Наркомпрос, размещавшийся в Доме правительства. Отца накануне войны мобилизовали. Он был военным врачом. Так что остались дома только я, сестра и бабушка. С самого утра был на улице с друзьями. Вдруг послышался нарастающий гул в небе. Он шел с со стороны Еврейского кладбища, а жили мы на Шорной, 22. Мы задрали головы и увидели приближающиеся самолеты. Стали их считать. Я успел насчитать 45, другие – от 43 до 47. В этот момент началась массированная бомбардировка Минска. Всем нам было хорошо видно, как на днище бомбардировщиков раскрываются люки. Как из них высыпается куча бомб, которые несутся к земле. Это было примерно в 9 часов утра. Город начал содрогаться от разрывов. Немцы обрушили свой смертоносный груз на центр – районы напротив современного цирка, музея Первого съезда РСДРП, Комаровки. Над ними сразу поднялись столбы пыли, дыма и огня. Весь день немецкие самолеты лавинами совершали налеты на город. Район, где находился наш дом, они не бомбили. Но люди все равно боялись. Искали спасения на Еврейском кладбище, лежа во время налета между могильными плитами.

Мама моя работала на Логойском тракте в хлебном магазине. Я уже перестала учиться, потому что было очень далеко ходить, а транспорта тогда не было никакого. И я не работала, ничего не делала. Ходила в кино, все фильмы смотрела, какие шли в то время. Пока немцы не поймали. Облавы были. В кино тоже были облавы. Но я всегда говорила шуллерин, шуллерин [нем. ученица]. И немцы пропускали нас. Но все-таки я попала в облаву раз и отправили меня работать на фабрику. Там я работала в швейном цехе. Починяли кители, халаты. В основном работала молодежь там. Все, кого поймали, — девушки.

Наше положение после многодневных тяжелых боев стало безнадежным. Мы выполнили свой долг. Наша боеспособность практически сведена на нет, и рассчитывать на возобновление снабжения не приходится. По сообщению верховного командования Вермахта, русские войска стоят уже под Барановичами. Путь по течению реки блокирован, и прорвать кольцо своими силами мы не можем. У нас огромное количество раненых и солдат, отбившихся от своих частей. Русское командование обещает: а) медицинскую помощь всем раненым; б) офицерам оставить ордена и холодное оружие, солдатам-ордена. От нас требуется: собрать и сдать в исправном состоянии все наличное оружие и снаряжение. Положим конец бессмысленному кровопролитию! Приказываю: Немедленно прекратить сопротивление; собраться группами по 100 человек и более под командованием офицеров или старших по званию унтер-офицеров; сконцентрировать раненых в пунктах сбора; действовать четко, энергично, проявляя товарищескую взаимопомощь. Чем большую дисциплинированность мы покажем при сдаче, тем скорее будем поставлены на довольствие. Настоящий приказ надлежит распространять устно и письменно всеми имеющимися в распоряжении средствами.

Итоги

В ходе этого обширного наступления была освобождена территория Белоруссии, восточной Польши, часть Прибалтики и практически полностью разгромлена германская группа армий «Центр». Вермахт понёс тяжелейшие потери, отчасти из-за того, что Гитлер многократно запрещал отступление, не соглашаясь с предложениями своих генералов. Восполнить эти потери впоследствии Германия была уже не в состоянии. Успех операции «Багратион» заметно превзошёл ожидания советского командования. Он был так велик, что даже верные Рейху офицеры поняли, что поражение неизбежно и начали готовить покушение на фюрера

Последние букеты

Наталья 
Татьяна
Ольга
Анна
Светлана Ф.

                        Рассказать свою историю

Смотреть все